СРО НП «МАЭ» — СРО-Э-150
Глобальное потепление проходит неравномерно. Одним регионам удается сохранять на протяжении десятилетий более-менее стабильный температурный режим, другим нет.
Всего неделю назад Министерство Канады по вопросам окружающей среды и изменения климата опубликовало доклад, согласно которому страна нагревается гораздо быстрее среднемирового темпа. Аналитики работали над документом несколько лет, и он стал первым в серии исследований, которое по задумке правительства должно повысить информированность граждан и облегчить понимание проблем, связанных с изменением климата.
Оттава винит в глобальном потеплении использование углеводородного топлива. Кабмин рассчитывает сократить ежегодные выбросы парниковых газов на 200 млн т к 2030 году в основном за счет введения федерального налога на углерод (20 долл. за тонну) и закрытия угольных электростанций.
Канадский вариант
По оценке экспертов, сегодня средняя температура в Канаде на 1,7 градуса Цельсия выше, чем 70 лет назад (в 1948 году), при этом глобальный показатель увеличился только на 0,85 градуса Цельсия с 1880 по 2012 год. Еще сильнее разница с северными районами страны, там столбик термометра поднялся на 2,3 градуса Цельсия. А самыми теплыми в истории метеонаблюдений для этой территории стали три года из последних пяти. В результате появляется риск, что к середине столетия большинство морских участков на севере страны будут свободны ото льда как минимум в течение одного месяца в год.
Согласно наблюдениям, зимой потепление происходит особенно быстро. Средняя температура для периода с декабря по февраль прибавила 3,3 градуса Цельсия. Из-за этого канадцы в южной части государства получили больше зимних дождей, а в северной — меньше морского льда и таяние вечной мерзлоты.
Ученые сделали из этой ситуации следующие выводы:
- климат Канады и дальше будет становиться более теплым. Основным фактором, который формирует эту динамику, они назвали влияние человека. Мировые выбросы диоксида углерода от нашей деятельности во многом будут определять уровень, на который повысится температура в Канаде и в мире, а также насколько этот процесс обратим;
- как в прошлом, так и в будущем средний рост температуры в стране будет приблизительно вдвое превышать мировые значения, а в Северной Канаде – более чем вдвое;
- близлежащие океаны нагрелись, у их вод повысилась кислотность и снизилось содержание кислорода. Это совпадает с изменениями, которые можно было наблюдать в Мировом океане за последнее столетие. Рост температуры воды и потеря кислорода только усилятся, если продолжится выброс всех типов парниковых газов. В свою очередь, закисление может стать более интенсивным в ответ на дополнительные выбросы диоксида углерода. Эти изменения могут подорвать жизнеспособность морской экосистемы;
- эффекты от широкомасштабного потепления очевидны во многих частях страны. По прогнозу, в перспективе они усилятся, так как в определенной степени дальнейший рост температур неизбежен. Эти эффекты включают более экстремальную жару, менее экстремальный холод, увеличение продолжительности урожайного сезона, сокращение периода выпадения снега и сохранения ледяного покрова, более ранний выход на пик пополнения русловых речных стоков, таяние ледников и вечной мерзлоты, а также повышение уровня моря;
- объемы осадков в среднем увеличатся для большей части Канады, хотя в некоторых районах летние дожди могут, наоборот, сократиться. В целом наблюдается переход в сторону снижения интенсивности выпадения снега и повышения интенсивности дождей. Годовые и зимние осадки будут увеличиваться по всей территории страны на протяжении XXI столетия. Однако при высоком уровне выбросов парниковых газов летние дожди в южных частях государства сократятся к завершению века;
- меняется сезонная доступность пресной воды, увеличивается риск нехватки запасов в летний период. Более теплые зимы и раннее таяние снегов будут создавать более интенсивные зимние стоки, в то время как сокращение снежного покрова и потеря ледников на протяжении этого столетия приведут к снижению объемов летних стоков. Увеличение летних температур вызовет более активное испарение воды из рек и озер, что также внесет свой вклад в сокращение доступности пресной воды, несмотря на усиление осадков в ряде районов;
- из-за потепления климата экстремальные погодные условия будут формироваться чаще. Количество дней с чрезвычайно высокой температурой, а также интенсивность этого явления увеличатся. Период сильной жары станет более суровым и повысит риск засухи и лесных пожаров. Между тем рост интенсивности дождей приведет к риску подтоплений в городах;
- канадская арктическая зона и территория Атлантического океана будут дольше свободны ото льда. Арктическая водная территория Канады, включая море Бофорта и море Баффина, к середине столетия будут в летний период продолжительное время свободны ото льда. Во всей Арктике летом морской лед будет оставаться только на севере Канадского Арктического архипелага. Эта зона станет критически важным убежищем для видов, жизнь которых завит от ледяного покрова, а также источником опасных ледяных массивов, которые будут дрейфовать в канадских водах;
- повышение уровня моря приведет к затоплению значительной части канадского побережья Атлантического и Тихого океанов, а также моря Бофорта в Арктике, где суша или оседает, или поднимается слишком медленно. Потеря морского льда в арктической и атлантической Канаде создаст дополнительные риски повреждения инфраструктуры прибрежных районов и местной экосистемы в результате усиления штормов и волн.
Интенсивность климатических изменений по сценариям высокого и низкого уровня выбросов парниковых газов рисует для Канады два очень разных варианта будущего. Масштабное потепления грозит стране серьезными последствиями. При этом ограниченное потепление возможно, только если остальная часть мира сократит эмиссию углерода практически до нуля за вторую половину столетия, а также значительно снизит выбросы остальных парниковых газов. Тогда к 2100 году средняя температура в Канаде прибавит только 3 градуса Цельсия, в противном случае – 7–9 градусов Цельсия.
Риски для России
Для России проблема глобального потепления тоже стоит достаточно остро. Как и в случае с Канадой, отечественная статистика отмечает, что темпы роста температур на территории нашей страны серьезно опережают среднемировые отчасти за счет близости к высоким широтам. Свежие данные Росгидромета отмечают, что с 1976 по 2018 год приземная температура планеты каждые 10 лет в среднем прибавляла 0,18 градуса Цельсия, конкретно суша – 0,28 градуса Цельсия. У России этот показатель зафиксирован на уровне 0,47 градуса Цельсия. Арктическая зона РФ теплеет еще быстрее – со скоростью 0,69 градуса Цельсия за 10 лет.
Проблему реализации в России мер борьбы с глобальным потеплением недавно обсуждали на форуме «Нефтегазовый диалог» ИМЭМО РАН (28 февраля 2019 года). Эксперты сошлись во мнении, что факт повышения температур сомнения не вызывает. По словам директора Главной геофизической обсерватории им. А.И. Воейкова Росгидромета Владимира Катцова, в будущем с высокой степенью вероятности нас ожидает усугубление наблюдаемых антропогенных изменений климата на фоне его естественных вариаций и соответствующих климатических воздействий.
Катцов отметил, что эти изменения служат источником возникновения рисков для инфраструктуры энергетической отрасли отечественной экономики, включая установки по добыче и транспортировке топлива, электростанции различных типов и электросетевое хозяйство. Среди потенциальных угроз для нашего топливно-энергетического комплекса он также выделил увеличение риска повреждения трубопроводов в зонах многолетней мерзлоты и подводных переходах, рост ветровой нагрузки и ледовых отложений на линиях электропередачи в некоторых регионах, а также увеличение расходов на кондиционирование воздуха в летний сезон для значительной части населенных пунктов.
Но есть и плюсы: сокращение расходов энергии в отопительный период, облегчение доступа к арктическим шельфам и их освоения, а также улучшение условий развития гидроэнергетики. Катцов подчеркнул, что к неблагоприятным изменениям климата необходимо адаптироваться. Климатическая доктрина РФ это учитывает. Во многом она даже предвосхитила мировые тенденции в отношении роли адаптации.
Борис Порфирьев, академик РАН, директор Института народно-хозяйственного прогнозирования РАН согласился, что в первую очередь необходимо понять последствия для экономики и определиться, как она должна на них реагировать.
Он заявил, что в связи с этим возникает два вопроса: если снижать выбросы и двигаться к низкоуглеродной экономике, обеспечивает ли это ограничение глобального потепления на уровне 1,5 градуса Цельсия к 2100 году и поддерживается ли при этом необходимый уровень жизни и безопасности людей?
По его мнению, выполнения обязательств Парижского соглашения явно недостаточно для достижения этого показателя. Они обеспечивают примерно треть успеха, необходимо еще поглотить около 10 млрд т парниковых газов, уже накопленных в атмосфере, и проводить меры адаптации.
К сожалению, мировое сообщество недооценивает важность адаптации. Если посмотреть на соотношение средств, выделяемых государствами и международными фондами на сокращение выбросов парниковых газов и адаптацию, увидим соотношение приблизительно пять к одному, сказал Порфирьев. По его словам, при этом нужно учитывать, что введение цены на углерод, особенно в виде углеродного налога, ведет к удорожанию продукции. А это создает проблемы инфляции и сокращения покупательной способности населения. Если же компенсировать этот эффект субсидиями, возникают дополнительные бюджетные ограничения.
Порфирьев попросил учитывать, что климатический вызов составляет только часть всех рисков для населения и экономики. А значит, объективным ответом на эту проблему будет комплекс решений в рамках устойчивого развития. Он должен предусматривать реализацию целостной климатической политики, а не ограничивается сокращением выбросов парниковых газов. Также необходимо встраивать решения климатических проблем в политику социально-экономического развития.
Однако, как считает эксперт, жертвовать экономическим ростом ради решения проблемы эмиссии диоксида углерода не стоит.
«Не надо ставить телегу климатических проблем впереди лошади экономического роста», — сказал Порфирьев.
Ведь, если не будет роста, не будет и средств для решения климатических задач. Но параллельно с мерами стимулирования экономики нужно вводить и экологические ограничения, а также заниматься улучшением энергоэффективности.
Пути развития
В свою очередь, генеральный директор Центра энергоэффективности – XXI век Игорь Башмаков призвал не бояться терять рынки сбыта ископаемого топлива из-за внедрения низкоуглеродных технологий. Они как раз могут стать новыми драйверами роста, которых нам так давно не хватает. Мир уже начал переходить на эту модель роста, отставать нельзя. По его оценке, на базе сырьевой модели у нас нет роста 10 лет и уже не будет.
Он подчеркнул, что во всех крупных странах выход на более высокие уровни развития сопровождается снижением энергоемкости, и нам нужно смелее идти по этому пути. Доля расходов на энергию у наших предприятий выше, чем во многих других странах, а цены на нее ниже. По уровню энергоемкости ВВП Россия занимает в рейтинге Всемирного банка 166-е место из 192, а в расчетах Международного энергетического агентства – 111-е место из 123 стран. Если доля добавленной стоимости в валовом выпуске равна 30%, то один дополнительный процентный пункт доли затрат на энергию означает потерю 3% добавленной стоимости или 5–6% прибыли. А наш разрыв составляет несколько процентных пунктов почти во всех отраслях, сказал эксперт. В результате мы не можем конкурировать не то что на мировых рынках, но даже на внутренних.
По расчетам Башмакова, чтобы не отстать от мира, ВВП России к 2050 году должен вырасти в 2–2,5 раза. Такой рост возможен только за счет повышения производительности всех факторов производства на новой технологической основе. Необходимо одновременное снижение энергоемкости и материалоемкости, рост производительности труда и капиталоотдачи. У нас энергоемкость не снижается 10 лет, мы топчемся на месте в зоне «красной» экономики, и, если в этих условиях удвоить ВВП, мы весь свой экспортный энергетический потенциал проедим, заверил эксперт. В случае сохранения нынешней энергоемкости и уровней добычи топлива параллельно с ростом ВВП в 2–2,5 раза столько же прибавит и потребление топлива. Исходя из этого, сырьевой сектор не может быть драйвером роста. На нынешнем уровне, если он что и может обеспечить, так это стагнацию. При удвоении ВВП и этого не будет, заявил Башмаков. Так, доля России в мировом ВВП к 2050 году может упасть до 1%.
Нам предстоит создать новую экономику, и она должна быть зеленой. Сейчас нас практически нет на рынках низкоуглеродной продукции. Выходить на них нужно обязательно. Ведь суммарные инвестиции в повышение энергоэффективности и развитие возобновляемых источников энергии (ВИЭ) в мире в 2017–2040 годах составит 25 трлн долл., а это больше 1 трлн долл. в год. Участие в разделе этого пирога не только помогает решить проблемы климата или загрязнения окружающей среды, но и предоставляет гарантии экономического роста.
В последние годы именно ВИЭ обеспечивает основной прирост генерирующих мощностей, на них приходится приблизительно две трети. В 2000–2010 годах выработка на ветряных электростанциях (без ГЭС) росла на 15% в год, а в 2010–2017 годах – на 20% в год. Доля мощностей ВИЭ к 2017 году достигла почти 40%. Три года назад мощности ВИЭ, включая ГЭС, впервые превысили мощности угольных ТЭС. В 2017 году мощность объектов возобновляемой энергетики (без ГЭС) превысила 1000 ГВт. Это половина мощности угольных ТЭС или половина суммарной мощности газовых ТЭС и ТЭС на жидком топливе.
Притом что суммарная мощность всех электростанций мира в 2017 году составила 6765 ГВт, мощность ВЭС к 2050–2060 годам, по прогнозу, должна увеличиться до 4000–9000 ГВт, а солнечных (СЭС) – до 7000–14 400 ГВт. Ключевым фактором, который определяет масштаб их развития, является развертывание систем хранения энергии. Пока что эту функцию в основном выполняют гидроаккумулирующие электростанции (ГАЭС). В 2017 году их мощность, по разным оценкам, была 120–150 ГВт. Это примерно 2% от всей установленной мощности электростанций и 13–17% от мощности СЭС и ВЭС.
Новые источники энергии дешевеют настолько быстро, что уже к середине 20-х годов они будут свободно конкурировать не только между собой, но и с традиционными источниками, подчеркнул Башмаков. В некоторых регионах это происходит уже сегодня. Если на данном этапе не подключиться к тренду ВИЭ, то, вполне возможно, в будущем придется серьезно увеличить расходы на энергию, так как традиционные ресурсы могут оказаться более дорогими.
