СРО НП «МАЭ» — СРО-Э-150
Складывается впечатление, что в последние несколько лет проблематика повышения энергоэффективности в нашей стране ушла на второй план, а возможно, и дальше.
При этом, по мнению Евросоюза, в контексте глобального энергоперехода повышение энергетической эффективности является стратегией номер один. Будет ли придерживаться ее Россия?
Три закона в действии
«Когда мы говорим об энергоэффективности, многие полагают, что хорошо, когда она есть, но если ее нет, без нее тоже можно прожить, — отмечает генеральный директор Центра энергоэффективности-XXI век Игорь Башмаков. — Люди не понимают, что повышение энергоэффективности — очень жесткий экономический закон развития человеческой цивилизации. Так же, как с другими физическими законами. Вы можете их соблюдать или не соблюдать, но вспомните законы физики: если кто-то схватится за оголенный провод под высоким напряжением, результат понятен. Законы экономические, энергетические, может быть, действуют не так жестко, но все равно могут наказывать».
По мнению спикера, сегодня как никогда необходимо вспомнить три закона энергетической трансформации. Первый касается того, что доля расходов на энергию в доходах потребителей на протяжении столетий сохраняется примерно на одном уровне.
«Если мы говорим о расходах всех потребителей энергии по отношению к ВВП, то верхний предел составляет примерно 10%. В основном эта доля колеблется в диапазоне от 6 до 10%. Как только вы заступаете за верхний порог, темпы экономического роста резко снижаются. И здесь есть ловушка цены на углерод. Если вы только повышаете цены, при этом не стимулируете повышение энергоэффективности и развитие низкоуглеродных технологий, платежи будут увеличиваться, доля расходов будет расти, и экономический рост будет тормозиться, — констатирует эксперт. — В силу существования этого закона есть интересная пропорция: производительность энергии — величина, обратная энергоемкости, — прямо пропорциональна средней цене на энергию. То есть в странах, у которых средняя цена на энергию ниже, доля расходов на энергию в ВВП не ниже, а выше. Этот закон относится не только к ВВП в целом, но и к любому сектору: промышленности, транспорту, жилищному хозяйству.
Низкие цены на энергию на самом деле консервируют технологическую отсталость. Но, вместе с тем, рассуждая о ценовой политике, надо понимать, что цены — очень опасное «лекарство». Его нужно применять строго по предписанию врача — по одной таблетке три раза в день, а не всю пригоршню одновременно. Это значит, что нужно совершенно четко просчитывать ценовую политику, которая позволяла бы не тормозить экономический рост».
Второй закон связан с тем, что повышение совокупной производительности факторов производства требует повышения качества энергетических услуг и ресурсов.
«Если мы переходим от угля к нефтепродуктам, газу, электроэнергии, а дальше к ВИЭ и водороду, то доля более качественных энергоресурсов в энергобалансе растет. Но такие ресурсы и стоят дороже, — комментирует Игорь Башмаков. — Если посмотреть перспективу с 1800 года, качество ресурсов увеличивалось примерно на 1% в год. При этом темпы экономического роста практически прямо пропорциональны темпам роста качества энергии. То есть, для того чтобы обеспечивать производительность экономики, нужна более качественная, но, к сожалению, более дорогая энергия.
Из этого вытекает третий закон: если доля расходов стабильна, а цена растет примерно на 1% в год, то энергоемкость обязательно должна снижаться примерно на 1%. Это мы наблюдаем в последние 200 с лишним лет. Таким образом, можно сделать вывод, что энергоэффективность — не вишенка на торте, это закон, и тот, кто игнорирует его, останется в проигрыше».
Повышение энергоэффективности, безусловно, позволяет решить ряд проблем. Прежде всего, обеспечить экономическую доступность энергии. Учитывая рост потребления более дорогих ресурсов, для сохранения этой доли на экономически доступном уровне нужно компенсировать это повышением энергоемкости. Во-вторых, обеспечить конкурентоспособность — кстати, в российской промышленности при более низких ценах на энергоресурсы доля расходов на них в себестоимости продукции выше, чем у западноевропейских коллег при производстве тех же видов продукции.
Кроме того, энергоэффективность способна помочь увеличить многофакторную производительность благодаря повышению «качества энергии», смягчить остроту проблемы ограниченности природных ресурсов, поддерживать экономический рост при жестких экологических требованиях, обеспечивать энергетическую безопасность.
«Чтобы обеспечивать рост ВВП на душу населения на 1%, необходимо снизить энергоемкость ВВП на 0,5-0,8%. Эта цифра растет по мере повышения уровня экономического развития. Кстати, у более развитых стран эта пропорция превращается в 1 к 1: 1% роста ВВП на душу населения требует сокращения энергоемкости на 1%», — уточнил эксперт.
России нечем похвастаться?
«В недавнем докладе Международного энергетического агентства «Net Zero by 2050» сказано: для того чтобы глобальная экономика могла обеспечить нулевые выбросы в 2050 году, энергоемкость глобального ВВП должна снижаться на 4% в год. Мы видели в ретроспективе, что она снижалась всего на 1% в год. Некоторым кажется, что 3% — не очень существенная цель, но на самом деле это сложнейшая задача, может быть, даже невыполнимая. Добиться таких темпов снижения энергоемкости достаточно трудно.
Причем мы понимаем, что во многих странах показатели среднего уровня энергоэффективности близки к параметрам наилучших доступных технологий, а сами НДТ приближаются к параметрам технологического и теоретического минимума, — комментирует Игорь Башмаков. — Если посмотреть динамику последних шести лет в России, все зависит от того, как мы будем считать энергоемкость ВВП. Если посчитаем ее вместе с топливом, которое используется на неэнергетические нужды, то увидим, что в 2020 году энергоемкость в РФ была выше, чем в 2015-м, то есть не снижалась.
Если же говорить о более корректном расчете энергоемкости и вычитать использование топлива на неэнергетические сырьевые нужды — в химии, нефтехимии, газохимии, то увидим, что энергоемкость снижалась, но не так динамично, как хотелось бы.
За счет технологического фактора энергоемкость в РФ за шесть лет снизилась только на 3,5%. Согласно указу Президента РФ, энергоемкость ВВП должна была снизиться на 40% к 2020 году, а фактически мы имеем 5%. Если более правильно считать энергоемкость без этих самых энергетических нужд, она снизилась на 17%.
Сегодня МЭА дает данные по 146 странам. Россия находится практически в последней десятке, где самые высокие показатели энергоемкости ВВП. Нередко говорят, что в РФ холодный климат, территория огромная, поэтому у нас энергоемкость выше. Эти два фактора объясняют только 1/10 разрыва, все остальное — технологии и структура экономики».
Многие страны снижают энергоемкость значительно быстрее, чем Россия. Например, в Китае этот показатель уменьшается на 3% в год. Мы же максимум можем похвастаться 1,3%. Это означает, что до уровня сокращения энергоемкости на 4% в год нам идти гораздо дальше, чем другим государствам.
«Это примерно как бегать в соревновании экономического роста с гирями на ногах. Представьте, что вы стоите на старте, готовясь пробежать стометровку, и у вас к каждой ноге привязано по гире, а у других атлетов все хорошо», — провел аналогию Игорь Башмаков.
Он констатирует, что после 2014 года Россия махнула рукой на энергосбережение.
«Сейчас часто говорят: «Давайте мы не будем применять никакие механизмы углеродного регулирования, все решим за счет повышения энергоэффективности». Но почему мы все время говорим об этом в будущем времени? Что мешает нам этим заниматься сегодня? С 2010 по 2014 год мы достаточно активно начали заниматься энергоэффективностью. Потом, перед чемпионатом мира по футболу и после кризиса плюнули на это: в 50-100 раз сократились ассигнования из федерального бюджета на меры по повышению энергоэффективности, резко ослабло внимание правительства к этому направлению.
Считаю, что у нас в федеральном правительстве, во всех министерствах и ведомствах энергосбережением занимаются менее пяти человек. А ведь была замечательная программа по энергоэффективности, я ее разрабатывал, проводил по ней расчеты, но на ней поставили крест. Теперь мы занимаемся комплексным планом по повышению энергоэффективности, имеющим совсем другой статус.
Под комплексным планом нет никаких ресурсов. Некоторые нормативные акты принимаются, иногда неплохие, но их мощь, воздействие на порядок, на два-три порядка меньше, чем у той программы, которой мы занимались и в рамках которой пускай не так много, как мы хотели, но выделялось ресурсов. Я помню, как спорил с заместителем министра финансов о том, сколько требуется ресурсов, и тогда из федерального бюджета выделяли 7 млрд рублей, а сейчас — 50-60 млн рублей в год.
Чтобы продвигаться вперед к экономическому росту, чтобы повышать ВВП на душу населения, нужно обязательно снижать энергоемкость. Мы двигались в этом направлении, но в последние пять лет стоим на месте. На мой взгляд, нам нужна новая программа «Энергоэффективная Россия», без нее не справиться».
(По материалам профессиональной конференции «Новая Россия — Новая Энергетика. Генерация будущего»)
